Неореакция: критика свыше
Среди многих интересных и неоднозначных рассуждений неореакционеров есть одно совершенно абсурдное и влекущее за собой целую цепочку катастрофически ошибочных суждений. Это мысль о том, что между феодализмом и капитализмом нет разницы, а феодал – это просто такой капиталист аграрной эпохи.
Мысль эта, видимо, вызвана желанием во всем противоречить марксизму – как если бы антифашисты отказались бы от употребления моркови, потому что Гитлер любил этот овощ. Что тем более глупо, что сама концепция феодализма была позаимствована Марксом у Тьерра и Гизо, которые были весьма далеки от социализма даже в домарксистских формах. В итоге, это приводит к тому, что от внимания неореакционеров ускользает критически важное различие между этосами кшатрия и вайшьи, того, кто способен на любые жертвы во имя сакрального и того, кто сосредоточен на выгоде максимум в среднесрочной перспективе. Это мешает понять то, почему Фюрер так ненавидел плутократию Запада, почему именно финансово-промышленные магнаты лоббировали установление деловых связей с СССР, а ныне в ФРГ выступают откровенными проводниками интересов путинского режима. Их же братья по разуму в САСШ выступают против него только потому, что надеются вытеснить "Газпром" с европейских рынков газа. А брины, маски и джобсы – не худшие представители своего психотипа – вкладывают деньги в леволиберальную повестку равенства и разнообразия, а не в альтрайтов и неореакционеров. В РФ же худо-бедно существующая буржуазия предпочитает решать проблемы через коррупцию в рамках системы, а не слом системы через поддержку оппозиции, и безстыдно использует маркеры коммунистического дискурса в рекламе. Да и в Южной Африке апартеид был сломлен прежде всего благодаря "Де Бирс" и прочим горнорудным гигантам, которым надоели санкции и военные расходы.
Южноафриканский случай в данном варновом ракурсе особо интересен. Бур, бюргер - это буквально шудра, "мужик, что зол и груб". Примечательно, как почти дословно повторяет характеристику окситанских мужиков XII века, данную Бертраном де Борном в веке XIX Марк Твен относительно буров (у которых каждая шестая фамилия - окситанская): "Чёрный дикарь… был добродушен, общителен и бесконечно приветлив… Он… жил в хлеву, был ленив, поклонялся фетишу… Его место занял бур, белый дикарь. Он грязен, живёт в хлеву, ленив, поклоняется фетишу; кроме того, он мрачен, неприветлив и важен и усердно готовится, чтобы попасть в рай,— вероятно, понимая, что в ад его не допустят."
Впрочем, тут уместнее повторить характеристику рода Карла из эддической "Песни о Риге":
21 Ребенка тогда
родила эта бабка,
водой окроплен был
и назван был Карлом;
спеленат он был,
рыжий, румяный,
с глазами живыми.
22 Стал он расти,
сильней становился,
быков приручал,
и сохи он ладил,
строил дома,
возводил сараи,
делал повозки,
и землю пахал.
23 Хозяйку в одежде
из козьей шерсти,
с ключами у пояса,
в дом привезли —
невесту для Карла;
Снёр ее звали;
жили супруги,
слуг награждали,
ложе стелили,
о доме заботились.
24 Детей родили они, —
жили в довольстве, —
звали их Дренг, Халь,
Хёльд и Смид,
Тегн, Брейд и Бонди,
и Бундинскегги,
Буи и Бодди,
Браттскегг и Сегг.
25 Другим имена
еще они дали:
Снот, Бруд и Сваннп,
Сварри и Спракки,
Фльод, Спрунд и Вив,
Фейма и Ристилль.
Отсюда все бонды
род свой ведут.
Примечательно, что народ буров-шудр сумел достаточно быстро выделить из себя свою элиту. Что находит аналогии в социальном устройстве Южной Индии, где не было кшатриев в Средние века, а власть принадлежала выделившимся кланам шудр, привлекавшим для освящения своей власти брахманов. Шудры вообще базовый элемент, способный генерировать из себя и элиты, и низы. Не зря Пьер Шоню в "Цивилизации классической Европы" писал про имманентную крестьянству склонность к кастовости. Апартеид был явлением двояким – с одной стороны, попыткой внести сакральный порядок в социальные отношения, с другой – способом контроля за рабочей силы ради интересов новой южноафриканской буржуазии. И как только баланс выгод и издержек стал отрицательным – либеральная белая буржуазия, вайшьи срочно выступили за расовое равенство. И только среди буров-шудр – наряду с опустившимися и сдавшимися – уперто сохраняется консорция, отстаивающая сакральные принципы раздельности и расового и национального самосохранения.
Проблема даже не в том, что буржуазия плоха потому, что свергла абсолютизм и аристократию. Аристократия была обречена на свержение тогда, когда стала рассматривать свое положение как прибыльное предприятие. В истинно традиционном обществе монарх и элита рассматривают подданных как младших родственников (другое дело, что отношение к ним могло быть по необходимости суровым – ну так в те времена вообще все сурово было), чувствуют свою ответственность за них и за землю как общее достояние, а свое материальное благополучие, намного превышающее благополучие подданных – как естественную награду за свою роль в обществе. Подданные же рассматривают Царя как Всеотца, эманацию божественного прародителя. Переход к коммерческой основе взаимоотношений разрушает традиционный порядок и десакрализирует элиту. Плутократы, оставшись без надзора, ради краткосрочной выгоды вели себя как ростовская буржуазия, жавшаяся профинансировать Каледина и Корнилова – и в итоге оказавшаяся во власти красных фанатиков. Коммунистов в эпоху их подъема в 1920-30-е останавливали только тогда, когда их безумной утопии противостоял сплав кшатрийских архитипов прошедших горнило Великой войны, принцип сакрального надличностного, воплощенный в идеях нации, противостоящей интернационалу, и традиционной религии, противостоящей воинствующему атеизму, и массовый слой мелких частных собственников (не зря коммунисты питали такую лютую ненависть к "мелкобуржуазному элементу").
Почитайте воспоминания юных идеалистов, таких, как Эрнст фон Заломон, укротивших коммунистическую гадину в Германии 1918-1923 годов. Никто из них не думал о низких налогах, не возводил на пьедестал идеи абстрактной эффективности, никто не сражался и не умирал за неподконтрольность нации промышленных магнатов. Сами же магнаты вроде Круппов оказались мудрее российских коллег и, несмотря на последствия Великой войны, раскошелились на обеспечение героев всех необходимым. Точно так же и те, кто остановил красное чудовище на Висле в 1920 думали не о том, чтоб обязательно обеспечить безправие наемных работников перед лицом работодателя, а о великой идее восстановления Польши – без эгоизма элиты, погубившей первую Речь Посполитую. https://www.youtube.com/watch?v=PED62vyxN_w
Идея предоставлении носителям этоса абсолютизированного эгоизма абсолютной власти – это профанация сакрального. Власть плутократов и воспитанных ими интеллектуалов закономерно ведет к власти парий.
Единственный шанс на здоровый и традиционный порядок – в балансе прав, обязанностей и интересов различных здоровых групп общества во имя примордиальных ценностей, стоящих выше чьей бы то ни было сиюминутной выгоды, а не в придании вайшьям непосильных для них ролей.
Пытаясь найти идеалистическое обоснование абсолютизации материальных интересов эффективных собственников – неореакционеры служат недостойным господам. Точнее, пытаются служить, ибо плутократы, воплощенные в биржевых гениях Соросе и Баффите, как уже было сказано, ныне финансируют совсем не их политическую активность.
Подчеркну – я выступаю за защиту и обеспечение благоприятных условий для деятельности носителей этоса вайшьев. Но наделять эффективных собственников абсолютной и ничем не ограниченной властью – это плутократия, против которой Гитлер выступал также, как и против коммунизма. Эффективность не бывает сферической в вакууме – в 1940-х южноафриканским эффективным собственникам был выгоден апартеид, а с 1970-х он стал их тяготить и они начали разлагать элиту режима изнутри (собственно, первые признаки этого можно увидеть уже в странном убийстве Фервуда в 1966), и одновременно сотрудничать с красно-черными силами.
Примечание: в качестве картинки очень известное фото с телами британских солдат, сгинувших за интересы "Де Бирс" в битве при Спионкопе 24 января 1900 года.
Автор: Tyras