Долбаное государство Путина
Выводя в своей статье «Долгое государство Путина» понятие глубинного народа и обосновывая его рядом обобщающих наблюдений, Сурков презентует себя в качестве этносоциолога. Упомянутая Сурковым непреодолимая сила культурной гравитации очевидно отсылает нас к термину этноцентрум, предложенному Вильгельмом Мюльманом. Сурков раскрывает этноцентрум в разрезе подсознательного и ставит на службу верховному правителю. «Невидимый для социологических опросов», но вполне себе ощущаемый во время каруселей на избирательных участках глубинный народ всегда готов подставить плечо своему национальному лидеру.
Скромно умолчав, сколько же им лично было потрачено сил, лет и миллиардов на выхолащивание общественно-политической жизни, на скольких политиков он науськал политический сыск, Сурков блаженно, во втором же абзаце заявляет, что общество поразмышляло-поразмышляло о своих свободах, да и плюнуло. Дескать, земля наша велика и обильна, да порядка в ней нет, поэтому приходи чекистское мурло и володей нами, вместе с Рамзаном свет Кадыровичем.
Путь деградации в представлении Суркова таков: от СССР до РФ. Российская империя, очевидно, не причислена к «великой, увеличивающейся и собирающей земли общности народов». Впрочем, ей тоже находится место. Она вписана в систему «русского мира, упорно двигающегося вверх». А как же без «русского мира» в понимании Суркова-Дудаева. Ни как не можно-с! А вдруг потребуется заваливать трупами подступы к Киеву…
Провозглашая тезис «Путинизм, как идеология будущего» и отмеряя «государству Путина» многие лета, Сурков осуществляет попытку законсервировать затхлые реалии путинизма. Мол, вы пока не поняли, но потом обязательно поймёте и просияете от счастья. Если бы сила слова Суркова была сравнима с его функциональным должностным влиянием на внутреннюю политику, то от этого вульгарного обоснования удержания власти можно было бы ожидать дезориентации общества. Но даже те, кто лоялен, догадываются, что это слова не властителя дум, а максимум интеллектуального тролля, который защищает корпоративные интересы современной элитки. Поэтому проблема вовсе не в интеллектуальном воздействии и словесных претензиях. Прославлением путинизма, предусматривающего вместо всего настоящего честные симулякры, покрывается практика политических преследований, а также больших и малых форм террора. Провозглашение путинизма идеологией означает полный запрет на любую политическую свободу.
Оправдание политического террора во имя светлого будущего неизбежно приводит Суркова к необходимости превознесения тупости чекистской полицейщины над западной государственной системой. Интересно, почему же тогда описываемое Сурковым американское глубинное государство, столь беспощадно «утаскивающее на дно» всех «заигравшихся», до сих пор не утащило на дно культурмарксистскую кодлу. Уж не потому ли, что «глубинное государство» это лишь гротескное представление деревенского дурака о неформальных организациях, естественных для любого человеческого сообщества и существующих везде и даже в продуктовой лавке, где продавщица Катя вместе с завотделом Васей могут иногда крутить директором Алевтиной. Глубинное государство как раз бы очень не помешало сегодня США и Европе, однако реально рассчитывать они могут лишь на крепнущую способность их не забитых обществ и не расстрелянных по подвалам элит к самоорганизации вокруг не запрещённых сурковыми политических партий. Способность, которая была напрочь отбита у российского населения.
Совершенно не чувствуя пошлости выражения «блистающая элита» (но это ладно), Сурков определяет её историческую глубину: век за веком – и тут же выдаёт себя с головой, очерчивая круг занятий этой по всей видимости очаровательной публики: партийные собрания, войны, выборы, экономические эксперименты. Партийные, мать её, собрания! И это она делает век за веком! Буквально так и написано! Так и представился князь Пожарский, рассылающий грамоты с призывом к товарищам выборным прибыть на партийное собрание с целью избрания генерального секретаря всея Руси. Всё-таки, набрасывая свои грязные претензии на русскую историю, доморощенным многонациональным фелозофам следует более тщательно выбирать выражения.
В конце сурковской статьи нет ссылок на источники, но и без этого ясно, что она вдохновлена своеобразно понятой, а точнее приспособленной путём фрагментарного вычленения понравившегося дугинской философией. Дугин говорит: «у нас есть скопированная с Запада демократическая система, которая не функционирует вообще, и слава Богу». Сурков одобрительно сообщает: «Перенятые у Запада многоуровневые политические учреждения у нас иногда считаются отчасти ритуальными, заведенными больше для того, чтобы было, «как у всех», чтобы отличия нашей политической культуры не так сильно бросались соседям в глаза, не раздражали и не пугали их».
Как бы доказывая безграничность возможностей демагогической схоластики, Сурков доходит до подобия эволианства, когда выдаёт мысль, что «различные ветви власти сходятся к личности лидера (Путина), считаясь ценностью не сами по себе, а лишь в той степени, в какой обеспечивают с ним связь». Так вот лёгкая рука Вячеслава Юрьевича равняет номенклатурных воров-приспособленцев с лучшими и героическими подданными идеального Императора.
Дугин говорит, что в русском государстве царь, якобы, тогда был любим народом, когда третировал люциферическую элиту: народ и только царь – вот условие народного счастья. «Народная монархия» Солоневича рисует золотое времечко, когда народ всегда защищал царя, а царь заботился о народе. Сурков, позаимствовав у них эту схему и экстраполировав её на Путина, забывает об основном. Точнее, специально вынимает часть их рассуждений, направленных на обличение (или осторожное сетование в случае Дугина) подзабывшей о своих обязанностях элите. Сияние путинизма позволяет укрыться от наших взоров тем, кто сегодня занимает место элиты – психогенетическим выродкам, шариковско-швондеровскому племени. То есть тем, устранение которых вместе с их засидевшимся Гарантом действительно бы значительно облегчило судьбу русского народа, так как у него появился бы шанс выдвинуть наверх новых лучших людей, вновь накопить тот элитный человеческий потенциал, который когда-то был трагически потерян. Надо помнить об этом, читая последующие опусы разбазаривателей наших налогов.
Д. Вихорев
