Русский бунт: осознанный и беспощадный (1920-2018)
Центральная Россия (Великороссия) часто изображается «Мордором», колыбелью ордынства, крепостного права и большевизма, а также всех остальных пороков, в которых сейчас погрязло чекистское ханство. Между тем, 98 лет назад именно русское крестьянство одного из регионов Великороссии бросило едва ли не самый дерзкий вызов коммунистическому интернационалу. Речь идёт о Тамбовском восстании 1920-1921 гг. под руководством Александра Антонова.
Истоки народной войны на Тамбовщине стоит искать в конфликте между патриархальным крестьянским укладом, чья предвечная опора – здоровые инстинкты крови и почвы, и теми чужеродными поветриями, которые большевизм принёс в русскую деревню. На фоне мучавшего Российскую империю аграрного кризиса Тамбовская губерния особенно остро страдала от малоземелья. Октябрьский переворот, ставший реальностью лишь благодаря демагогии большевиков вокруг земельного вопроса, не дал тамбовскому мужику обещанной земли. Зато красные оккупанты познакомили крестьянина со всеми прелестями монополии государства на хлеб, продразвёрстки и насильственной мобилизации. Коммунистические Робеспьеры не просто оскверняли святыни народной веры, в глазах русского крестьянина они глумились над самой Правдой, тем национальным идеалом, который с молоком русской матери передавался из поколения в поколение. Белый воин Виктор Ларионов писал в статье с говорящим названием «Правда»: «В 1917 году Ленин несомненно угадал и учел настроения масс: тягу к земле, желание мира и «свободы», то есть, освобождения от гипноза остатков крепостничества, носивших скорее символический характер, в виде сословных привилегий. Однако, угадав волю народа, ни Ленин, ни его последователи, будучи лишь пророками материальной доктрины, сделавшись вождями, не дали народу правды, ибо органически не могли вдохнуть в разбуженного революцией великана творческою мысль – идею высшего порядка».
Первые восстания произошли в южной части Тамбовской губернии уже в 1918 году, но были быстро подавлены. Должно было миновать два страшных года комиссародержавия, чтобы пламя освободительной войны могло полыхнуть в полную силу.
И оно полыхнуло в августе 1920 года. В те дни, когда орды большевиков под командованием Тухачевского (запомните эту фамилию!) покатились от стен Варшавы, русские повстанцы Тамбовщины освободили от красных первые деревни и сёла. Разумеется, Тамбовское восстание не приобрело бы такого размаха без харизматичного лидера. Им стал молодой партизан Александр Степанович Антонов, имевший за плечами солидное прошлое. Не будем лукавить, Антонов принадлежал к партии социалистов-революционеров (эсеров), «прославившейся» в Российской империи, прежде всего, своей террористической деятельностью. Но, во-первых, русское «низовое» сопротивление, сопротивление, берущее исток в крестьянском быте, в те времена могло развиться только под социалистическими лозунгами. При этом Антонов понимал «социализм» совсем иначе, чем интеллигентские догматики из партии эсеров, не говоря о таких талмудистах «русской» революции как большевики. В какой-то степени Антонов был провозвестником своеобразного русского национал-социализма, ибо в его весьма амбивалентной идеологии нашли своё место элементы как национализма, так и крестьянского социализма (народоправства), чуждого всякой марксовщине. Во-вторых, Антонов не был связан с эсерами никакими обязательствами и «варился в собственном соку», будучи «автономом». К слову сказать, тамбовские эсеры скептически отнеслись к «заведомо обречённому» восстанию, оно в корне противоречило их установке на «мирное сопротивление» большевикам. Не напоминает ли ситуация до боли знакомые прения между русскими пассионариями и т.н. «этническими либералами», вся «борьба» которых также заключается в сплошной болтовне?
Но Александр Антонов, к счастью, происходил из той же древней породы, что и остальные русские военно-политические лидеры. Жребий войны был брошен. Отряды партизан пополнялись добровольцами. Повстанческая армия, возглавляемая ветеранами Великой войны, распространила своё влияние на все уезды Тамбовского края, а потом произвела «экспорт» национальной революции в соседние губернии: Воронежскую, Саратовскую, Рязанскую. Советское партийное и военное руководство, состоящее из людей с такими многоговорящими фамилиями как Гольдин, Траскович и Шлихтер, думало расправиться с антоновцами без подкреплений из Москвы. Но сил у тамбовских коммунистов оказалось явно недостаточно: закономерным итогом антипартизанских операций стал внезапный захват повстанцами крупного села Рассказово и выход антоновцев на рабочих (в Рассказово располагалась суконная фабрика). Штурм села в ночь на 11 апреля 1920 года завершился славной победой русского оружия: красноармейский гарнизон был разгромлен, оставив повстанцам 2 трехдюймовых орудия, 369 снарядов, 11 пулеметов, 643 винтовки, 150000 патронов, 15 револьверов, 150 шашек, 59 лошадей, 75 телефонных аппарата и 75 вёрст кабеля. В бою красные потеряли 337 человек убитыми и целый батальон пленными, который, впрочем, был отпущен с миром. Антоновцы вели грамотную политику в отношении военнопленных, разделяя их на три категории: красные командиры, интернационалисты (евреи, латыши, китайцы, мадьяры) и красноармейская масса. Первых ждал длинный допрос и быстрая смерть, вторых быстрый допрос и долгая, мучительная смерть (приговоры карателям-инородцам выносились с обязательной мотивировкой «за вмешательство во внутренние дела России»), третьих же отпускали обратно после обстоятельного обсуждения повстанческой программы в дружеской обстановке. Естественно, что вернувшись в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, бывшие пленные уже не считали её, по крайней мере, крестьянской. Активная работа антоновских агитаторов среди красноармейцев привела к значительной деморализации войск противника на всей территории края.
«Антоновщину» нельзя рассматривать вне контекста антикоммунистической борьбы крестьянства в других регионах бывшей Империи. Особые отношения связывали тамбовских повстанцев с Украиной, чьё селянство вело свою войну с красным зверем. Показательно, что Антонов весьма уважительно отзывался об украинцах. В одном из воззваний он даже ставил их в пример: «Если бы наш великоросс был преисполнен той государственной мудрости, какою обладает украинец, давно уже головы всех коммунистов болтались бы на вехах проезжих дорог». Как актуальны эти слова в свете того, что совсем недавно украинский народ подтвердил правоту главного «тамбовского волка» и стёр с лица земли бандитский режим Януковича! Вместе с тем, в груди Александра Степановича не переставало биться горячее русское сердце: «Но я не мечтатель и к тому же я чистокровный русский человек. Мне слишком дороги интересы русского народа, для благополучия которого и потратил лучшие годы моей жизни. Я верю в гений русского народа, я верю в его пробуждение, я верю, что народ, на протяжении веков выдержавший осаду более сильных и многочисленных врагов, легко справится с кучей каторжников, едва держащихся у власти».
Весной 1921 года Москва уже не могла смотреть на Тамбовский фронт сквозь пальцы. Взятие Рассказово стало «последней каплей». В срочном порядке на Тамбовщину были откомандированы наиболее надёжные части РККА во главе с «красным Бонапартом» Тухачевским, который после разгрома под Варшавой сумел «реабилитироваться», утопив в крови Кронштадское восстание. Заместителем Тухачевского стал Уборевич, игравший «первую скрипку» в наступлении на Врангеля, начальником штаба «военспец» Какурин, продавшийся красным в феврале 1920-го. Полномочную комиссию ВЦИК, прибывшую на театр военных действий ещё в феврале 1921-го, возглавлял однофамилец Антонова – большевик со стажем Антонов-Овсеенко. Репрессиями против «заражённого бандитизмом населения» руководили командированные от ВЧК Ягода и Ульрих (тот самый Ульрих, который позднее будет председательствовать на судилищах над вождями Русского Освободительного Движения: Власовым, Красновым, Семёновым и их соратниками). Кроме того, на борьбу с «антоновщиной» перебросили кавалерийскую бригаду уголовника Котовского. В штабе карателей высокую должность занимал будущий маршал СССР Шапошников. Нельзя обойти внимание и участие в тамбовской кровавой бане будущего «полководца Великой Победы», а тогда командира кавалерийского эскадрона Георгия Жукова. Свой первый орден Красного Знамени этот большевистский мясник получил за карательную службу на Тамбовщине. Беспощадности к «врагам советского строя» Жуков, несомненно, научился у Тухачевского, которым открыто восхищался в своих мемуарах. Надеемся, что эти факты из биографии кумира путинских «державников» лишний раз объяснят постороннему наблюдателю, почему же русские националисты столь непримиримы к культу 9 мая. Ведь ничто так не задевает русскую национальную гордость, как памятник орденоносному палачу на Манежной площади в Москве…
Тухачевский сразу пересмотрел стратегию борьбы с повстанчеством. Большевистские войска (около 100 тысяч бойцов против трёх повстанческих армий общей численностью в 40-50 тысяч) под его командованием перешли к планомерной оккупации Тамбовщины. Да-да, именно к оккупации! В «Инструкции по искоренению бандитизма в Тамбовской губернии» от 12 мая 1921 года Тухачевский был предельно откровенен: «Этот период борьбы мы называем обыкновенно оккупацией. Вся территория, охваченная бандитизмом, разделяется на участки, охранение спокойствия в которых поручается особым войсковым начальникам и подчиненным им войскам». Рядом приказов предписывалось уничтожение «бандитских» деревень, создание разветвлённой сети концлагерей для фильтрации «неблагонадёжного» населения, взятие в качестве заложников семей повстанцев. Против повстанцев, вооружённых зачастую самодельными пиками (винтовки, пулемёты и орудия антоновцам приходилось добывать в бою), бросили броневики, бронепоезда, авиацию и даже химическое оружие. К слову, из отряда бронеавтомобилей, оперировавшего против партизан, выросла знаменитая дивизия имени Дзержинского. Есть все основания считать растерзанную Тамбовщину первым коммунистическим экспериментом по широкомасштабному «умиротворению» неспокойной области. В дальнейшем этот опыт будет перенесён большевиками на оккупированные земли Прибалтики и Западной Украины.
Разумеется, карателям пришлось умыться кровью, прежде чем им удалось свести на нет русское сопротивление. История Тамбовского восстания знает и успешные бои повстанцев против большевистских броневиков, и спущенные с рельс бронепоезда, и сбитые из винтовок самолёты. Вот типичный эпизод из боевого пути 12-го Токайского партизанского полка: «Деятельность полка выразилась в том, что утром 16/1-21 г. захвачен в плен один татарин отряда красных войск, везший секретно-оперативное приказание о маршруте движения наших войск, вследствие чего, узнав расположение наших частей, срочно донес Главному оперативному штабу, а сам, разделившись на две колонны, повел наступление на Андреевку, где находился отряд красных войск. Здесь необходимо отметить геройскую самоотверженность партизан, в частности командира полка Баранова, который с 15-ю партизанами бросился на красную кавалерию (татар) численностью в 100 человек и при 4 пулеметах, последние находились в разных местах, в силу чего партизаны бросились в атаку под перекрестным огнем. Результатом явилось обращение красных в бегство и захват 2 пулеметов, около 200 винтовок, 160 быков, 700 пудов сахару и много белья».
Нельзя не сказать пару слов про ту жестокость, которой отличалась война на Тамбовщине. Жестокость эта присутствовала по обе стороны фронта. Про садизм большевиков, питаемый из тёмных тайников бессознательного, известно всем, но мало кто знает об ответных мерах повстанцев, которые представляют типичный образец «осознанной жестокости» белого человека. К счастью, Тамбовское восстание даёт много примеров, не оставляющих от мифа о «непротивленчестве» русской души камня на камне. Дадим слово жителям села Козловки: «Пришел такой же "летучий отряд", в задачу которого входило установление советской власти и, как водится, ограбить сельские лавки и чайное заведение. Придя на место, коммунисты согнали всех к церкви на сход. Комиссар этого отряда в пенсне с черной бородкой, на вид добрый дядюшка, кряхтя влез на тачанку с пулеметом и обратился к собранным крестьянам с речью. Он сказал, что отныне у них теперь будет советская власть, от которой им ничего, кроме хорошего, не будет, а поэтому нужно будет им создать совет из местных жителей. Дальше он попросил, чтобы сход назвал ему всех уважаемых людей. Крестьяне, переговорив между собой, решили так, что если в этом совете будут хорошие и всеми уважаемые люди, то пусть будет совет. И начали называть имена всех уважаемых людей. Когда были названы все, комиссар ласковым голосом предложил всем названным выйти к тачанке. Когда вышли все, их сразу же взяли в кольцо китайцы и, щелкая затворами своих винтовок, стали оттеснять к церковной стене. Раздалась команда и прозвучал винтовочный залп. Среди народа раздался женский истошный вопль, а затем заголосили и все остальные женщины. Мужики, шокированные произошедшим, не могли прийти в себя от такой подлости комиссара. Выходило, что они ему выдали на смерть всех, кого уважали. Первыми на китайцев и остальных отрядников кинулись бабы, а потом опомнились и мужики, похватав оглобли и колья. Раздались беспорядочные выстрелы, но народ своей массой уже смял Красную гвардию. Комиссар кинулся к пулемету, но у того перекосило ленту. Озверевший народ, отбирая у китайцев винтовки, забивал их оглоблями и колами, топча ногами под вой и крики. Было убито помимо расстрелянных несколько баб и один ребенок четырех лет. Вскоре отряд весь был уничтожен озверевшей толпой, а комиссара чуть живого с выбитыми глазами мужики подтащили к козлам для распиловки дров и кинули на них. Держа голову и ноги комиссара, вопящего от боли, его распилили пилой-поперечкой живого пополам. Как говорит русская пословица: "Что посеешь, то и пожнешь"».
И всё же восстание было задушено. Антонов вместе с братом Дмитрием ушли в подполье, не оставляя надежды поднять новую волну народного гнева. 24 июня 1920 года они были обнаружены в селе Нижний Шибряй, но не дались чекистам живьём и пали с честью в ходе ожесточённой перестрелки. Вождь «зелёной армии» навеки остался в памяти народа. В частности, в наследство от тех времён нам досталась следующая легенда. Якобы Антонов, который до своего ухода в лес занимал пост начальника милиции города Кирсанов, разоружил эшелон чехословацких легионеров и в одном вагоне обнаружил породистого коня в серебряной сбруе – чешский король (sic!) отправил его в качестве подарка царю Николаю (народное сознание часто игнорирует исторические факты, но зато улавливает нечто большее). Конь никому не хотел даваться в руки, и только Антонов, умевший ладить с людьми и животными, нашёл к нему подход. С тех пор Антонов и конь стали неразлучны. Повстанческий вождь мог прискакать в самую гущу боя, но ни одна пуля или шашка не брала его, пока конь был под ним. В конце концов, Антонова убили, а его коня захватили большевики. Но животное недолго пробыло в неволе и сбежало. По словам старожилов, коня до сих пор можно повстречать в тумане, и тот, кто сможет его оседлать – возглавит новое восстание против тирании…
Ф.М.
* В качестве картинки – большевицкий агитационный плакат, на котором отражена, во-первых, степень ненависти крестьян к коммунистам и проводимой ими политике (к примеру, комментарий о 140 истребленных простыми крестьянами красноармейцев!); во-вторых характерная для коммунистов циничность и лживость (через попытку поколебать репутацию антоновцев-народных защитников упоминанием тёмной истории с убийством крестьянской семьи). Обращает на себя внимание и биографическая справка об Антонове. Выделяя жирным шрифтом «за уголовные преступления» красные лицемеры, конечно же, не потрудились пояснить, что эти преступления были сопряжены с экспроприациями. То есть, когда тезис «грабь награбленное» воплощает Ленин это хорошо, а когда враг большевиков – очень плохо и надо при случае показать пальцем.
