Горизонты Нео-Язычества - И.Михеев
Около ста лет назад среди европейцев вновь появились те, кто стали осознавать себя язычниками. Сложно ответить однозначно, явилось ли это явление изначально следствием подъёма национализма, или же, будучи вызвано к жизни иными причинами, оно сразу же обратилось к политике в русле национализма. Как бы то ни было, данная связь остаётся актуальной до сих пор.
Самым знаменитым неоязыческим объединением начала XXвека явился Орден Туле, а 12 лет существования Третьего Рейха стали своеобразным экватором, после пересечения которого направление духовных поисков лучших умов белой расы кардинально изменилось.
С некоторой натяжкой можно даже провести аналогию между Адольфом Гитлером и Константином Великим.
Оппоненты указывают на слова о христианстве в 25 пунктах программы НСДАП и на то, что Гитлер посещал церковь. Но и Константин, сделавший христианство официальной религией Рима, как известно, сам принял крещение лишь перед смертью. А немецкий фюрер безусловно строил неоязыческое государство, и после такого антихристианского акта как самоубийство, был сожжён со своей женой на костре, символизм которого очевиден.
Военное поражение Германии отбросило национализм и националистов далеко назад во всех отношениях кроме духовно-религиозного поиска. Созревание и развитие неоязыческой культуры продолжилось с удвоенной силой и возможно даже более успешно, не будучи принуждено считаться с инерцией многомилионной воцерковлённой массы, каковой являлось население Германии в 30-40 годы.
Нет нужды доказывать, что сегодняшние неоязычники значительно более последовательны и радикальны, чем первые.
Во второй половине XX века количество сознательных и открытых неоязычников выросло многократно. И хотя многие неоязычники сторонятся политики, в то же время остальные не только не таясь входят практически в любые националистические организации, но и зачастую основывают их. Другой вопрос в том, что сами эти организации после 1945 года до сих пор находятся между андеграундом и обочиной политической жизни.
Среди политических организаций с большим представительством язычников (в том числе в руководстве), наиболее крупных успехов добилась греческая Золотая Заря, причём в стране с высоким уровнем воцерковлённости населения. Правда, участие в выборах, к сожалению, всё-таки вынудило их изменить риторику.
Тем не менее, именно сейчас складываются условия для выхода на историческую арену таких организаций, которые порвут с традициями секуляризованной политики и открыто и прямо провозгласят язычество своей политической платформой.
Почему именно сейчас? Я мог бы здесь начать говорить об экологическом кризисе, ответ на который может дать только такое отношение к природе, которое основано на языческом мироощущении, и это было бы полностью обосновано, но остановлюсь на более дискуссионных моментах.
Я вовсе не являюсь сторонником отмирания национальных государств (даже в целях построения единой арийской Европы), но сегодня неоспоримым фактом нашей жизни является тенденция к глобализации.
В частности, сегодня невозможно представить не только полномасштабную войну, но вообще какое-то вооружённое столкновение между Францией и Германией, между Италией и Австрией, а ведь менее века назад именно конфликты национальных интересов в таком формате составляли основную повестку националистов.
Стирание же государственных границ и тому подобные вещи неизбежно увеличивают значение иных форм самоидентификации, нежели по национальному признаку. А до сей поры история знала лишь одну форму самоидентификации, способную сравниться по значению с этничностью – это принадлежность к конфессии.
То, что мы здесь собрались – это ведь зримый плод глобализации, как бы мы её ни оценивали. В нашем случае локальной глобализации внутри белой расы, но тем не менее.
Кроме того существует ещё одно важное обстоятельство: неожиданным образом облегчает нашу задачу обозначение исламской угрозы в сердце Западного мира, вновь выводящее религиозную повестку в самом открытом виде с регионального уровня в мировую, международную политику.
Это происходит, в сущности, впервые со времён начала функционирования Вестфальской системы.
Очевидно белая раса вынуждена дать всем накопившимся враждебным ей доктринам, в первую очередь исламской и либеральной, но так же и пребывающей в упадке коммунистической, адекватный духовный ответ.
К сожалению, до сих пор имеются люди, которые будут навязывать нам в качестве такого ответа христианство. Я не случайно упустил его в ряду накопившихся угроз, хотя считаю таковой. Дело в том, что эта наиболее старая, но от того не менее гнусная, доктрина, многими расово сознательными белыми рассматривается не как угроза, а как спасение. На фоне модерна и постмодерна оно может создавать иллюзию альтернативы, особенно если принять ту точку зрения, что нынешние иерархи церкви отошли, будто бы, от истинного учения Христа. Ярким примером является Брейвик.
Формат доклада не позволяет мне углубляться в аргументацию того, почему христианство не просто не годится в качестве спасательного круга белой расы, но и вообще является тем самым корнем подрывных учений, из которого проросли и коммунизм, и либерализм, однако я не стану первооткрывателем, если озвучу мысль, что именно с очищения нашей духовной среды от христианства мы и должны начать.
Часто приходится слышать: «Я не могу считаться язычником по тому, что..». И далее следуют совершенно наивные утверждения в духе: «Я не приношу жертвы Богам», «Я не верю в то, что во время грозы Перун высекает своей секирой молнии из облаков» и т.д. Если судить по этим меркам, то вряд ли в этом зале найдётся много людей, кто бы мог быть с полным правом назван язычником. Я, например, не мог бы.
Люди часто судят о неоязычестве, руководствуясь мерками, применимыми к христианству.
Однако мы другие. И в реальности же одной из важнейших черт, что нас объединяет, как ни парадоксально, является наше разнообразие и то, что никто из нас не считает своё понимание, свой подход и своих Богов единственно верными, не задумывается над тем, чтобы навязать их остальным. Именно язычеству с древности и до наших дней свойственен тот уровень толерантности, о котором заявляют, но которого в реальности никогда не будут проявлять поборники мультикультурализма и открытого общества.
В этой нашей абсолютной совместимости несмотря на отличия – есть наша сила. По тому, что можно вспомнить как достопочтенный Флавий Клавдий Юлиан (известный как Юлиан Отступник) созывал на соборы христианских священников и с удовлетворением наблюдал, как они ругаются, проклиная друг друга.
Мы не такие доктринёры и догматики как те христиане. Но в этом и наша слабость: язычеству не свойственен прозелитизм. Именно поэтому в древности оно уступило место религиям-вирусам, называемым ныне мировыми. Отсутствие воли к экспансии и толерантность к тем, к кому нельзя быть толерантными – вот что сгубило веру наших предков.
Отсюда сегодня мы должны осознать необходимость экспансии как условие выживания. Мы не нападаем, мы активно обороняемся, противостоя доктринам, каждая из которых абсолютно и принципиально нетерпима к иному мнению, прежде всего нашему, языческому и расиалистскому. Методы наших врагов – это отрубание головы, костры инквизиции, гуманитарные бомбардировки.
Поэтому, если мы можем и обязаны позволить себе отсутствие прозелитизма внутри языческого общества (многообразие культов), то осознав себя как конфессию, мы должны отказаться от предоставления привилегии на плюрализм мнений тем, кто сам не допускает плюрализма мнений.
Слава нашим Богам, какими бы именами и на каком бы языке мы их ни называли!